Метапелет: Откуда эта агрессия?

Второй карантин закончен. Жизнь в Израиле постепенно налаживается: открываются магазины, разрешено погреться на солнышке у моря. Тогда отчего же буквально ежедневно работницы по уходу – израильтянки и иностранки – рассказывают совершенно жуткие истории про крах отношений со своими подопечными?

- Боюсь, что оставаться под одной крышей с Аувой я больше не смогу, - призналась сегодня утром Дильноза, прибывшая в нашу страну из Самарканда.

- Что стряслось, дорогая? – спросила я.

Дильноза (в голосе слезы) рассказала:

- В последние недели Аува стала просто невыносимой: отказывается от еды, постоянно повышает на меня голос, а часто просто криком кричит.

- Чем страдает Аува, какими заболеваниями?

- В том-то и дело, что никаких тяжелых болезней у нее нет, - объяснила Дильноза. – Два с половиной года назад, когда я приехала в Израиль и познакомилась с Аувой, она произвела на меня прекрасное впечатление: старенькая, конечно (ей под девяносто), но чистенькая, аккуратная, ходит, опираясь на ходунок…

Первый год своей работы в Израиле Дильноза называет райской жизнью.

- Мы часто гуляли, вместе ходили в супермаркет за продуктами, - рассказывает она. – Иврит давался мне легко, а если я чего-то не понимала, Аува переходила на турецкий, которым я прекрасно владею. По вечерам мы смотрели телепередачи, фильмы. И хотя Аува нередко забывала, что я приготовила ей утром на завтрак, никаких приступов агрессии, как сейчас, у нее не было.

Состояние Аувы изменилось в период первого, весеннего карантина.

- У нее двое детей – 68-летняя дочка и 64-летний сын, известный ученый, - рассказывает Дильноза. – Пять взрослых внуков и внучек, 16 правнуков, Аува в них души не чает. Когда по субботам и по праздникам все они у нас собирались, готовиться к семейному торжеству я начинала заранее, за два дня: таскала тяжеленные сумки с продуктами, изобретала новые блюда, пироги пекла.

В марте семейные посиделки резко прервались. Теперь единственной возможностью пообщаться с немолодыми детьми (оба в группе риска), внуками и очаровательными правнуками стали телефонные звонки.

- А в апреле сын Аувы заразился коронавирусом, - говорит Дильноза. – И дочка попросила меня не говорить об этом маме. Не хотела ее волновать.

Но материнское сердце не обманешь!

- Внезапно Аува стала требовать, чтобы я позвонила ее сыну, - вспоминает Дильноза. – Я делала вид, будто набираю его номер. И говорила, что он не отвечает (наверное, снова проводит опыты в университетской лаборатории в Иерусалиме). Аува набрасывалась на меня с упреками. "Ты врешь!" – кричала она.

В отношениях между метапелет и ее подопечной наметилась первая трещина.

- К счастью, врачам чудом удалось спасти жизнь сына Аувы, - говорит Дильноза. – Но к тому моменту его мама уже на человека не была похожа. Живем мы с Аувой вдвоем – и весь ее гнев обрушился на меня. К тому же она стала страшно капризной. До такой степени, что даже искупаться и переодеться отказывалась…

Лето было ужасным: дети и внуки практически перестали навещать бабушку.

- Если дочка и приезжала, то встречалась с Аувой во дворе: садились друг против друга на приличном расстоянии, дочка в маске и защитном щитке – родные смертельно боялись заразить старушку, но Аува уже не понимала, к чему такие меры предосторожности – она стала подозрительной, замкнулась в себе. Иногда молчит целый день, а на другой день кричит, плачет и проклинает меня, проклинает, на чем свет клянет...

- Оттого вы и решили уволиться? И искать новую подопечную?

- Да! Разве я виновата в том, что во всем мире эпидемия коронавируса и старикам опасно встречаться с родными! – восклицает Дильноза.

Она по-своему права. Ухаживать за человеком, страдающим деменцией (а именно этот недуг еще несколько лет назад был диагностирован у Аувы), крайне сложно. Ведь все эти крики, капризы, агрессия – все эти оскорбительные для метапелет нападки на самом деле являются типичным и неизбежным проявлением старческого слабоумия. И точно так же, как симптомы "короны" – это резкое повышение температуры, озноб, кашель, затрудненное дыхание, симптомами прогрессирующей деменции являются не только быстрая потеря памяти, но и депрессия, немотивированная злоба и агрессия, а на более поздних стадиях – недержание мочи и кала, полная беспомощность и беспамятство.

Пандемия коронавируса тяжелее всего отразилась на состоянии стариков – об этом пишут практически все авторитетные научные и медицинские издания. Более того: старики, живущие в домах престарелых, умирают не столько от ковида, сколько от одиночества и стремительно усугубившейся на почве одиночества деменции, сообщает 22 октября Aljazeera.

Должна ли метапелет принимать на свой счет проявления старческого слабоумия, которые кажутся ей жестокостью? Разве метапелет виновата в том, что весь мир охвачен пандемией, из-за чего подавляющее большинство взрослых детей и внуков уже много месяцев не посещают своих бабушек и дедушек, боясь нечаянно их заразить и стать их невольными убийцами? Конечно, нет! Метапелет ни при чем! Просто таковы особенности деменции и болезни Альцгеймера. При этих недугах всю свою злобу, обиду, горечь и агрессию больные выплескивают исключительно на тех, кто постоянно находится рядом с ними и всеми силами пытается им помочь, поддержать, скрасить их одиночество и хоть немного украсить их жизнь.

Старики злятся не на нас. И не на своих детей и внуков. И даже не на проклятую "корону". Старики больны. Тяжело больны. И задача работника по уходу в такой ситуации – почувствовать себя не просто сиделкой, а настоящим медиком. Таким же, как врачи, которые подчас сутками напролет, рискуя собственной жизнью, спасают больных от "короны". Если бы каждый из врачей принимал лично на свой счет выпады и претензии больных, неделями и месяцами изолированных от внешнего мира, - ни минуты бы не выдержали в закрытых специализированных отделениях!

Так уж получилось, что в период пандемии метаплим и метаплот – наравне в медиками - оказались на передовой. На фронте. Как во время войны. И наша единственная задача – продержаться. Не сорваться. Не сломаться.

Мы выстоим!

#метапелет_для_пожилого_человека #коронавирус_и_деменция