Метапелет-иностранка или член семьи?
Когда 96-летняя Оделия скончалась в больнице от коронавируса, Ровилин сидела шив'а с ее дочерью и внучкой.
- Из-за карантина никто так и не решился нас навестить – родственники живут на юге страны, их могли задержать на междугородней трассе и оштрафовать, - говорит Ровилин.
Однажды вечером Авива, 70-летняя дочь Оделии, вытащила из серванта старые семейные альбомы.
- Полтора часа мы рассматривали пожелтевшие от времени фотографии, - говорит Ровилин. – Оделия в день приезда в Израиль в 1948 году, вскоре после провозглашения Государства… А вот она с мужем, покойным Шломо… Красавцы!
Ровилин прибыла в нашу страну из Манилы 8 лет назад. К тому моменту Шломо уже не было в живых.
- Мы с Авивой и Шарон, внучкой Оделии, рассматривали снимки, и нам казалось, что "има" (так называют своих подопечных сиделки-филиппинки) где-то рядом, что она не пролежала полторы недели в полном одиночестве в специализированном отделении для заразившихся "короной". И что мы чудом успели с ней попрощаться. А она – с нами…
По лицу Ровилин текут слезы. Так оплакивают только самого близкого, самого родного, самого дорогого человека. В переводе с иврита "има" – мама…
…Отец Наргизы умер в Узбекистане во время первого, весеннего карантина. Авиасообщения не было. Слетать на похороны Наргиза не смогла. Но и пережить вдали от родных смерть отца ей тоже не удалось. Нервный срыв. Полное, тотальное эмоциональное истощение.
Наргиза слегла. От горя. Дважды родные супружеской пары, за которой она уже несколько лет присматривает, возили Наргизу в приемный покой. Вызывали врача на дом. А потом 83-летний Шимон (его жена прикована в постели – ради ухода за ней семья решилась нанять метапелет-иностранку) терпеливо выхаживал Наргизу. Как родную. Как дочь, попавшую в беду.
Выходил! Наргиза снова купает, переворачивает в постели (чтобы не появились пролежни) жену Шимона. Готовит престарелым супругам обеды. Наводит в доме идеальный порядок.
"Шимон и Дина стали мне вторыми родителями", - говорит она. И смахивает слезу.
У Мадины в Самарканде подрастают трое детей. Старшему сыну 17 лет ("Он учится на парикмахера – скоро станет мастером", - говорит Мадина). В Израиле она работает уже пять лет. В одной и той же семье. Присматривает за очаровательной 75-летней женщиной. Абсолютно беспомощной. Из-за ранней деменции.
Мадина – это огонь, вихрь! Встает ни свет ни заря. Наводит в квартире порядок. Если надо, бежит за продуктами. Готовит завтрак. На троих (подопечная живет с мужем). Мчится в аптеку больничной кассы. Терпеливо выстаивает в очереди за лекарствами. В маске жарко, но Мадине не до комфорта. Единственная и главная ее сверхзадача – ни к кому не приближаться, чтобы не подхватить "корону". Потому что… ох, даже подумать страшно!
В более-менее прохладные дни Мадина вывозит свою красавицу на прогулку. Выходу в свет предшествует целый ритуал:
- Женщина в любом возрасте и в любом состоянии должна оставаться Женщиной: мою красавицу надо причесать, подкрасить, сделать ей макияж: она всю жизнь тщательно следила за собой, значит, и сейчас должна выглядеть по-королевски, - объясняет Мадина. – Маникюр и педикюр я обычно откладываю на вечер. Или – на выходной...
- Мадина, когда вы в последний раз виделись со своими детьми?
- Три года назад…
Из груди (а может – из глубин материнской души) внезапно вырывается стон.
…Кабита приехала в нашу страну из Индии. Ее английский существенно отличается от диалекта, на котором объясняются филиппинки и метаплим из Шри Ланки. Впрочем, за годы работы в Израиле Кабита (подобно Мадине, Наргизе и Ровилин) выучила иврит.
- О детях (их у нас трое) я страшно, мучительно скучаю. Особенно - в последний год, когда невозможно слетать домой в отпуск, - признается Кабита. – Никакие видео-чаты по WhatsApp не заменят живого общения: каждого из сыновей надо крепко обнять и прижать к себе.
- Что же заставило вас на несколько лет расстаться с детьми?
- Нужда! В нашем штате денег на учебу в университете не заработаешь, даже если работать 24 часа в сутки без выходных, – объясняет Кабита, и ее прекрасные карие глаза наполняются слезами. – Иного выхода у нас с мужем не было. Либо уехать на заработки должен был он. Либо – я. Мы долго совещались. И в конце концов решили, что муж со свекровью справятся с воспитанием мальчиков не хуже меня. Сыновьям нужен отец! А я дипломированная медсестра – прекрасная профессия. Кто присмотрит за больной старушкой лучше меня?!.
Сколько тысяч таких тихих скромных неприметных иностранок и иностранцев с любовью и бесконечной преданностью присматривают за нашими бабушками и дедушками – бывшими узниками нацистских концлагерей, героями израильских войн, бойцами Красной армии, ветеранами ЦАХАЛа… Самая сложная и самая тонкая работа легла на плечи иностранных специалистов по уходу: подавляющее большинство израильтян просто не могут на годы бросить свои семьи и круглосуточно присматривать за самыми тяжелыми, самыми беспомощными стариками. За теми, кого даже на минуту нельзя оставить без присмотра.
Большинство иностранных метаплим и метаплом – сами того не заметив – становятся членами семей своих подопечных. Им доверяют. На них надеются. Полагаются. И они отвечают тем же – любовью и бесконечной преданностью своим беспомощным стремительно стареющим "детям".
Чаще всего иностранные работники по уходу стараются держаться в тени. Не потому, что чего-то боятся. Для большинства из них Израиль давно стал вторым домом. Просто… воспитание другое! Другие обычаи. Иной стиль общения. Ну не принято в Маниле орать на всю улицу. А в Самарканде не принято спорить со старшими.
Если в парке или на набережной вы увидите старушку в кресле-каталке, непременно загляните в глаза молодой женщине или мужчине, который толкает это кресло на колесиках. Загляните им в глаза – и вы удостоверитесь: сколько любви в их взгляде!
Все они уже наши! Сами не заметили, как стали израильтянами. Ну, разве что воспитаны лучше кое-кого из нас.
Давайте скажем им "спасибо"! За наших бабушек и дедушек, пап и мам. За долгую бесконечно мучительную разлуку со своими родными и горячо любимыми. За ангельское терпение. За готовность в любых условиях, в том числе во время эпидемии и карантина, круглосуточно присматривать за старушками и стариками, страдающими болезнью Альцгеймера.
Я убеждена, что когда-нибудь психологи и геронтологи напишут не одну докторскую диссертацию про феномен иностранных работников по уходу. А пока…
Спасибо вам, родные, за то, что вы с нами!
#иностранный_работник_по_уходу #метапелет_для_пожилого_человека