Казалось бы, я прочла про деменцию сотни статей. И знаю о проявлениях этой болезни всё.
Но жизнь куда сложней и многообразней стадий и симптомов, тщательно изученных и досконально описанных учеными-медиками.
На днях это подтвердила душераздирающая исповедь одной из моих коллег.
По специальности Мадлена врач-терапевт. В Израиль, однако, она приехала в том проблематичном возрасте (под 50), когда изучение иврита, как и любого иностранного языка, дается с трудом – что уж говорить о сдаче экзаменов на подтверждение диплома.
Поняв, что в Израиле врачом ей не быть, Мадлена не растерялась. И не сдалась. Им с мужем надо было ставить на ноги дочь и сына – дети мечтали получить высшее образование. Осмотревшись в стране и взвесив все "за" и "против", Мадлена устроилась метапелет в компанию по уходу.
- Направили меня к даме почтенного возраста, - рассказала Мадлена. – Предупредили, что старушка страдает деменцией и сработаться с ней непросто – несколько метаплот не выдержали нервного напряжения и уволились. Других уволила дочь старушки: ей казалось, что метаплот обижают маму.
87-летняя Раиса (так зовут подопечную Мадлены) произвела на нее приятное впечатление: эрудированная, начитанная, за плечами – нелегкая жизнь. Овдовела давным-давно – почти 50 лет назад. Вторично замуж не пошла – решила полностью посвятить себя единственной дочери, которая с ней жила, и любимым внукам.
- Мы с Раей подолгу прогуливались по парку, я готовила для нее кофе, пирожки пекла, - говорит Мадлена. – Несмотря на тяжелую деменцию, она производила впечатление человека вменяемого, дотошно контролировала свою дочь, а заодно и меня и вообще была в доме единоличной хозяйкой.
"Всё перевернулось в доме Облонских" после того как Рая упала. Дома! Дочь задержалась на службе, а Мадлена, отработав положенные часы, ушла (прежде такое уже случалось). Растянулась Рая у телевизора в салоне. Подняться не смогла. И дотянуться до лежавшего на журнальном столике мобильника – тоже. Так и пролежала на полу почти полтора часа, пока дочь не вернулась.
Поднять маму с пола она не смогла – внезапно худенькая изящная Рая стала неподъемной. В отчаянии позвала соседей – двоим мужчинам едва удалось оторвать Раю от пола, поднять за руки и за ноги и уложить на диван. Лишь после этого вызвали "скорую".
Рентген показал, что перелома шейки бедра у Раи, к счастью, нет. Ее даже не госпитализировали – обследовали и выписали. Но по возвращении домой ее состояние стало стремительно ухудшаться.
- Рае отказали ноги – встать она не могла. Полтора месяца пролежала пластом, - рассказывает Мадлена. – Из метапелет я превратилась в больничную сиделку: судно и прочие прелести.
"Травмы нет, - думала Мадлена, - значит, появился какой-то психологический барьер: Рая боится встать и считает, что ходить она уже никогда не сможет. Значит…"
Значит, надо этот барьер преодолеть (в Мадлене заговорил опытный врач).
В один из дней Мадлена мягко, но безапелляционно сказала Рае: "Подъем!" И протянула руку. Старушка послушно села на постели, а потом спустила ноги на пол. Мадлена ее обула, протянула руку и спокойным тоном произнесла: "Пойдем, позавтракаем". И (о чудо!) Рая встала на ноги, неуверенно сделала первые пару шагов и – потопала в салон, опираясь на руку метапелет.
- Как я и предполагала, Рая не вставала много дней подряд не потому, что не могла (она и не пыталась!) – ее захлестнул страх, что она снова упадет, - сказала Мадлена. – Врачи убедили ее дочь, что в таком возрасте мама уже не встанет и ходить никогда не будет.
- То есть ты совершила невозможное?
- Но я ведь тоже врач! - напомнила Мадлена.
Однако радость по поводу чудесного выздоровления Раи оказалась преждевременной. Верно, старушка начала ходить, но контролировать отправление своих естественных нужд уже не могла.
- Дочь накупила памперсов и ежедневно умоляла маму надеть их ("Они такие милые, эти трусики – все женщины твоего возраста их носят"). Рая – ни в какую! Стоило дочери снова начать уговаривать ее не какать (простите за откровенность) в салоне – поднимался страшный крик. "Никогда! – вопила Рая так громко, что ее истошные крики были слышны на улице. – Никогда в жизни я их не надену! И ходить с ходунком не буду – я не инвалид".
Передвигалась Рая всё хуже и хуже – одной рукой опиралась на палку, другой – на руку дочери или метапелет. Вся квартира провоняла – ни Мадлена, ни дочь уже не успевали за Раей убирать. Если поначалу дочь полоскала обделанные штаны и бросала в стиральную машину, то со временем начала просто выбрасывать: положит в целлофановый кулек, завяжет его покрепче – и в мусор вместе со смердящим содержимым.
- Больше всего меня убивало, что никакого стыда при этом Рая не испытывала, - вспоминает Мадлена. – Стыдно ей было бы в том случае, если бы ее заставили ходить в памперсах. Или – опираться на ходунок. Нанимать иностранную сиделку дочь не стала – она прекрасно понимала, что, кроме меня, мама никого не признает и близко к себе не подпустит. А мне день ото дня становилось все труднее: теперь уже моя работа была не приятным интеллектуальным общением или прогулками по парку – теперь это был сущий ад. У меня было такое ощущение, что семь часов в день я горю в аду. И сгораю. Дотла!
Если прежде Рая адекватно реагировала на слова Мадлены, то сейчас в основном "объяснялась" с ней жестами. Самый главный и самый ужасный – взмах рукой: "Оставь меня в покое! Отцепись! Не буду! Не хочу!"
- Проще всего было сходить в офис компании и попросить перевести меня на работу к другой пожилой женщине, с которой я снова могла бы гулять и кофе пить, - говорит Мадлена. – Но… как бросить Раю в таком состоянии?! Это бесчеловечно!
Под присмотром Мадлены и дочери Рая прожила еще почти два года.
- Прежде мы с Раей могли часами напролет обсуждать хороший фильм или прочитанную книгу, - говорит Мадлена, - а сейчас Рая молчала. Безучастно сидела у телевизора - отсутствующий взгляд. Я все время пыталась ее растормошить, спрашивала: "Ну как, нравится тебе передача?" В ответ Рая делала неопределенный жест, который выражал: "Понятия не имею, о чем ты"… Как врач, я прекрасно понимала, что с момента этого проклятого падения сознание у Раи спутано, она угасает. Но (все мы люди, все мы человеки) смириться с этим не могла. За годы общения я привязалась к Рае, стала для нее родной, а она – для меня. Глядя на нее, я невольно вспоминала свою маму (она умерла от рака, когда я училась в десятом классе) и думала, какой бы она стала, доживи до Раиных лет.
Рая скончалась полтора месяца назад. Дома. Во сне. По словам дочери, ушла в мир иной с удивленной улыбкой.
- Несмотря на карантин, я, конечно же, поехала на похороны. Шив'а сидела на пару с Раиной дочкой – она и я, - говорит Мадлена. – Внуки Раи живут в другом городе, боялись, что на шоссе их остановят и вчинят штраф.
- Ты успела прийти в себя? – спрашиваю я Мадлену.
- И да, и нет… - отвечает она после некоторых раздумий. – Бывает, иду я к своей новой бабушке, а ноги сами несут меня к Раиному дому… Деменция, конечно, - страшная беда. И у каждого она развивается по-своему. Но одно дело – читать про нее в специальных журналах для медиков. Совершенно иное – видеть, как угасает сознание человека, к которому ты привязался всей душой. Несопоставимо.
